На бильярде играют в одиночку - Борис Руденко

Через десять минут они были во дворе, рядом с хоккейной коробкой. Вокруг по- прежнему было пусто и тихо. Даже пенсионеры никогда не сидели здесь на скамеечках. Двор этот, вероятно, казался им неуютным. Денисов подошел к тому месту, куда он засунул сумку, и, оглянувшись, полез в кустарник.
Сумки не было.
- Сейчас-сейчас, - пробормотал Денисов, ощупывая соседние кусты. Пашка нетерпеливо топтался на асфальте.
- Сейчас. - Денисов полз на четвереньках вдоль забора, словно еж в сухой листве. За ворот рубашки на вспотевшую шею ему сыпалась какая- то труха, битое стекло раскровенило ладонь.
- Чего хулиганите! - крикнул со стороны злобный голос. - Не садили, не ростили, а ломать все мастера. Щас милицию вызову!
От неожиданности Пашка едва не подпрыгнул на месте. С тротуара на них с ненавистью смотрела крепкая усатая старуха.
- Никто ничего не ломает, - устало сказал Денисов, вылезая из кустов.
- Ломать-то каждый сумеет. Хулиганье! - не унималась старуха, готовая излить на них весь запас раздражения, накопленный за долгую жизнь. - И молодого тому же учит!
- Чего вы кричите? - обиженно сказал Пашка, но Денисов потянул его за собой.
- Пошли!
Старуха не переставая ругалась им вслед, и даже когда они свернули за угол, еще слышали некоторое время ее пронзительный голос. Шли молча, и только у самого подъезда Пашка потерянно спросил:
- Куда же она делась?
- Черт ее знает, - пожал Денисов плечами. - Сперли сумку. Нет ее.
- Что же теперь делать?
- Ничего, - ответил Денисов уверенным тоном, который, однако, совершенно не соответствовал его настроению. - Все будет нормально. Твои дружки знают, где ты сейчас живешь?
- Я никому не говорил. То есть сказал, что буду жить у отца, но адреса они не знают.
Денисов подумал, что надо было бы предупредить Ларису, если она не уехала еще со своим приятелем, чтобы ненароком не проболталась. Поэтому он сразу потянулся к телефону, едва они вошли в квартиру, но аппарат ожил прежде, чем Денисов успел к нему прикоснуться. Они с Пашкой переглянулись, захваченные одной и той же внезапной мыслью, а потом Денисов снял трубку.
- Будьте любезны, Пашу позовите, пожалуйста. Вежливый юношеский баритон должен был вызывать безусловное доверие. Именно поэтому Денисов насторожился.
- Вы ошиблись. Здесь таких нет, - ответил он и ясно услышал, как собеседник ухмыльнулся.
- Передайте ему, что звонил Ярослав, - сказали на том конце телефонной линии и повесили трубку.
- Кто такой Ярослав? - спросил Денисов сразу побледневшего Пашку.
- Это Ярик... Значит, теперь они меня найдут... Ну кто тебя просил брать сумку!
Пашка вновь возвращался к исходной точке их разговора, и Денисов постарался этого не допустить.
- Все-все. Хватит. Мы это уже проехали. Пойми ты, чудак, нет никакой разницы... Представь себе, что мы просто вышвырнули эту дрянь с моста в реку. Нет ее и никогда больше не будет. Вот отсюда и следует исходить, а все прочее абсолютная ерунда...
Он говорил долго, очень убедительно и совсем было успокоил сына, если бы не проклятый телефон, начинавший звонить аккуратно каждые пятнадцать минут. Денисов сначала просто пережидал этот трезвон, не снимая трубки, а потом выдернул шнур из розетки.

Утром следующего дня все происшедшее воспринималось намного легче. Таково уж замечательное свойство каждого утра. Пашка выглядел куда бодрее и даже первым вызвался готовить завтрак. Умываясь, Денисов с удовольствием слушал, как Пашка ворочает в кухне кастрюльки, хлопает дверцами шкафов, но вдруг звуки эти разом смолкли, а когда Денисов завернул водопроводный кран, в квартире вообще наступила странная и тревожная тишина.
Денисов вышел на кухню. На столе была рассыпана мука, и руки у Пашки были в муке, и даже лоб измазан. А Пашка стоял у окна и смотрел во двор. Там на длинной скамейке в ленивых позах сидели три парня - Пашкины ровесники или слегка постарше.
- Вон они, меня ждут, - тоскливо сообщил сын. - Вон тот, слева, - Ярик. С ним Данила и Трактор.
- Трактор? Почему Трактор? - удивился Денисов. - Он картавит, - объяснил Пашка, - вот его и прозвали. Быстро они меня нашли. Мать, наверное, сказала.
Настроение у него совершенно упало. А Денисов, наоборот, едва не развеселился. Вот, оказывается, кого так испугался его сын. Ярик, Трактор - чушь какая-то. Обыкновенные сопляки. Денисов, конечно, представлял, что и такие сопляки в определенной ситуации могут оказаться опасными, но только не теперь. А сейчас он их просто задавит.
- Не волнуйся. Ты давай, завтраком займись. А я схожу сними потолкую.
Все же он прихватил на всякий случай турник - массивную заднюю часть своего составного кия, сунул его в рукав рубашки - кто их знает, сопляков, как разговор сложится - а то еще полезут сдуру с ножами...
Он бодро вышел из подъезда и направился как бы мимо скамейки, но, поравнявшись, внезапно остановился.
- Чего ждете, ребята?
Денисов спросил напористо, нахально и пристально вглядываясь в лица юнцов, и те в первое мгновение растерялись.
С минуту они молчали, а потом Ярик осторожно сказал:
- Сидим просто.
Но уже через несколько секунд добавил, обретая вновь нагловатую уверенность.
- А в чем дело?
Им было лет по семнадцать-восемнадцать. Довольно крепкие, спортивного вида ребята. Если такие в темном подъезде навалятся втроем, отмахнуться будет непросто. Но что с некоторым удивлением отметил Денисов - опрятные и чистенькие, аккуратно подстриженные и в меру модно одетые. Во времена юности Денисова шпана выглядела совершенно иначе.
- Вы ведь Павла ждете? - без предисловий начал Денисов. - Не ждите, ребята, не надо. Ничего хорошего не получится. И так уже дело дрянь, а может быть намного хуже.
- Пугаешь, папаша, - лениво сказал Ярик.
А дружки его молчали угрюмо и настороженно.
- Зачем? - удивился Денисов. - Я объясняю. Ты и сам сообразишь, что к чему. Ты же за сумочкой пришел, верно?
Денисов сразу решил разговаривать с одним Яриком, понимая, что он в этой тройке за главного.
Ярик не ответил. Не то чтобы смутился. Скорее, просто ждал, что скажет Денисов дальше.
- А пришел ты зря, - продолжал Денисов. - Сумка-то уже в милиции. Какая-то тень пробежала по лицу Ярика. Не страх, но определенно беспокойство. Он коротко переглянулся с дружками.
- Я сумку в милицию отнес, - Денисов внимательно следил за реакцией собеседников. - Пока просто сказал, что нашел. На улице подобрал. Но это пока, понимаешь? А что завтра скажу - это видно будет.
- В каком смысле? - заинтересовался Ярик. Спеси у него заметно поубавилось.
- В самом прямом, - голос Денисова зазвучал теперь жестко. - Увижу, к примеру, еще хоть раз, что ты тут подокнами ошиваешься. Или дружки твои подойдут еще хоть раз к Пашке ближе, чем на километр - вот тогда я объясню, откуда взялась сумка. И тогда, дорогой, - тюрьма.
- И Пашке вашему тоже, - буркнул Ярик.
- Вот в этом я не уверен, - улыбнулся Денисов. - Пашка-то всего-навсего на стреме стоял. Да к тому же сдаваться пойдет сам. Неприятностей, конечно, не избежать - но что ж тут поделаешь! Неприятности - они разные бывают. У кого мелкие, а у кого и покрупнее. Вот ты, например, где тогда был?
- Я дома сидел, - сказал Ярик довольно нервно.
- Они разберутся. Им за это деньги платят. - Денисов взглянул на часы, заторопился. - Так, ребята, мое время истекло. Дальше вы все сами додумаете. Но помни, что я сейчас сказал, Ярик, или как тебя там. Не дай бог мне тебя здесь еще увидеть.
- Не выступай особо, мужик, - огрызнулся Ярик, но Денисов видел: это он только чтобы не потерять уж совсем лица перед своими дружками.
На самом деле Ярик был изрядно смущен. Можно было бы, конечно, еще добавить, но Денисов решил не пережимать.
- Будь здоров, - сказал он и пошел домой.
Дверь квартиры Пашка распахнул, едва кабина лифта с Денисовым остановилась на площадке.
- Ну вот, а ты боялся, - весело сказал Денисов, предупреждая рвущиеся с губ сына вопросы. - Все в порядке. Я же говорил тебе, что все будет нормально.
- Что ты им сказал, пап? Ну, чего они?
- Просто объяснил, что, если к тебе кто- нибудь хотя бы подойдет, будет очень плохо. Мне кажется, они поняли меня правильно.
Если бы все неприятности в жизни разрешались так просто! Пусть эта маленькая психологическая победа была одержана всего лишь над сопляками, шпанятами, Денисов был очень доволен. Он вспоминал эпизоды происшедшего и сам себе нравился. И все же в глубине сознания гнездилась тревога. Интуиция игрока шептала ему, что в данной ситуации возможны продолжения. Но Денисов сегодня не хотел прислушиваться к своим сомнениям. Они с Пашкой провели отличный день - ходили в кино, катались на речном трамвайчике и просто гуляли по городу. Денисов все время разговаривал с сыном, и тот слушал его с вниманием и интересом. Правда, однажды Пашка снова спросил, кем работает Денисов, и тогда ему пришлось плести что- то насчет киностудии, а потом довольно неуклюже переводить разговор на другую тему.
В этот вечер Денисов вновь не пошел в бильярдную. Они поужинали остатками цыплят, после чего сыто и покойно смотрели в ожидании спортивных новостей и сводки погоды телефильм о военных подвигах дряхлого вождя.

Продолжение последовало уже назавтра. Денисов отправился после обеда в "академию" - бильярдную центрального парка, а Пашка остался дома. Не пойти Денисов не мог - он пропустил уже два дня, а его профессия расслаблений не допускала, требуя ежедневных тренировок. Серьезных соперников в бильярдной не было, и Денисов играл по-маленькой с кем придется. Он только что положил шара красивым карамбольным ударом, как кто-то бесцеремонно взял его за плечо.
- Эй, начальник, поговорить надо.
Денисов изумился: мешать игре - бестактность вопиющая. Он стряхнул чужую руку с плеча и повернулся. Перед ним стояла наглая, сытая рожа. Рядом еще одна. Парни лет двадцати пяти. В бильярдной они были чужими.
- Что вам угодно? - в минуты крайнего раздражения Денисов изъяснялся с несколько старомодной вежливостью.
- Дело к тебе есть. Пойдем, поговорим.
Денисов сокрушенно развел руками.
- К сожалению, не могу. Мне необходимо окончить партию. Вам придется подождать.
- Потом окончишь, - парни вели себя вызывающе: вежливость Денисова они приняли за испуг, что характерно для тупого быдла, каковыми они и являлись. Да к тому же прежде они никогда не бывали в бильярдных. Они не замечали, что к разговору все с большим интересом прислушиваются окружающие.
И партнер Денисова тоже подошел поближе. Здесь все его звали Квадрат. Это был здоровенный мужик лет пятидесяти с начинавшим выпирать брюшком. Он работал мастером на механическом заводе и уже много лет дважды в неделю аккуратно приходил поиграть в бильярд перед ночной сменой.
- Вон там посидите, ребята, погрейтесь на солнышке, показал Квадрат толстым пальцем на дверь. - А сейчас валите. Не видите: люди делом заняты.
Безусловно, Квадрат должен был производить внушительное впечатление, но парни его не послушались. То ли запасы наглости у них были чрезмерные, то ли просто понесло их и остановиться уже не могли, но советов они не воспринимали.
- Гуляй, папаша, - начал один, - а то схлопочешь...
Договорить ему Квадрат не дал. Он вообще не любил долгих разговоров, поэтому без лишних слов въехал парню огромным кулаком в ухо. Того унесло под стол, но парень был крепкий, из-под стола тут же вылез и принял боевую стойку, готовый схватиться с обидчиком. И приятель его тоже полуприсел, растопырив локти, однако драк в бильярдной не терпели. Парней немедленно схватило множество рук, их легко и небрежно проволокли по ступенькам и вышвырнули за дверь, крепко пнув каждого для скорости под зад.
Квадрат моментально забыл об инциденте.
- Твой удар, - нетерпеливо напомнил он Денисову.
Этот удар Денисов замазал, шара ему положить не удалось, и хотя партию он в конце концов выиграл, стоило ему это немалых усилий. Но не предстоящий разговор с Наглыми Рожами его беспокоил, а то, где сейчас Пашка.
Не выдержав беспокойства, позвонил между партиями домой.
- Как дела? - спросил у сына.
- Нормально, - в голосе Пашки Денисов услышал неуверенность.
- Тебе кто-нибудь звонил?
- Звонки были, я снимал трубку, но там никто не отзывался.
- Из дома не выходи, никому не открывай, - скомандовал Денисов. - Я скоро буду.
- У тебя что-нибудь случилось, пап? - в свою очередь заволновался Пашка.
- Все нормально. - Денисов положил трубку и побежал доигрывать.
За весь день выигрыш собрался небольшой - чуть больше полусотни. Основная игра должна была, как обычно, начаться вечером, но Денисов решил не задерживаться до темноты.
- Тебя проводить, Седой? - предложил Квадрат, но Денисов отрицательно покачал головой.
- Сам разберусь.
Развинтив кий, положил в тубус только тонкую часть. Турник, как и вчера, укрыл в рукаве.
Парни нетерпеливо курили на скамеечке. Увидев Денисова, вскочили. Заждались, значит, совсем. Денисов подошел уверенно и остановился, сохраняя стратегическую дистанцию, метрах в двух. Он видел, что парни разозлены, но и несколько растеряны и не намерены немедленно начинать драку. Они убедились, что Денисов - человек из системы. Система эта была им совершенно незнакома, и парни не желали больше совершать ошибок.
Инициативы Денисов решил не отдавать. Для начала он приятно улыбнулся.
- Вот теперь я готов вас выслушать. Так в чем дело?
- Короче, так, - мрачно сказал тот из двоих, на чьей морде отчетливо проступал отпечаток Квадратова кулака. - Или шмотки гони, или бабки.
- Я извиняюсь, мужики, - удивленно возразил Денисов, - разве ваши шестерки вам не сказали, где вещи?
- Про то, как ты им лапшу на уши вешал, они рассказали, - заверил второй парень. - Только нам эту туфту не гони, не нужно. Мы проверили. Не был ты в конторе. И шмотки туда не носил.
- Вы что, официальный запрос сделали? - попытался сыронизировать Денисов.
Парни иронии не поняли.
- У нас там концы есть, понял?
Это прозвучало для Денисова неожиданно. Он хотя и не поверил, но как- то сбился.
- Значит, так, парни,- сказал он, собираясь с мыслями, - шмоток ваших нет. С этим придется смириться. За ошибки нужно платить. Разойдемся тихо. Допустим, я в конторе не был, но ведь это дело исправить нетрудно. Что касается вас, могу в качестве компенсации выдать по куску на брата. Но к Пашке чтобы больше никто из ваших никогда не подходил.
- Он нам по куску дает, - нехорошо ухмыльнулся второй парень. - Эти бумажки ты знаешь куда засунь?
Он сделал шаг вперед, и в ту же секунду из рукава Денисова выскользнула и удобно улеглась в ладонь его дубинка.
- Спокойно, молодой, не надо нервничать, - он обозначил турником легкое вращательное движение.
- Кончай, кончай, - остановил своего приятеля тот, что с побитой рожей. - Не время.
- Короче, слушай, шарогон, - обратился он к Денисову. - Своими двумя кусками можешь подтереться. С тебя двадцать пять кусков или вещи. И учти: сроку три дня, а на четвертый включается счетчик. Пять процентов в сутки - это как обычно.
Они повернулись и пошли к выходу. А Денисов зашагал в противоположную сторону. Он решил выйти из парка через другие ворота. Так было ближе к дому - Денисов сейчас хотел поскорее увидеть сына.
Но Пашки дома не было.
В эту ночь сон так и не пришел к Денисову. Шаги во дворе, хлопок двери подъезда, гудение лифта - любой из редких ночных звуков заставлял Денисова вскакивать с постели, вслушиваться, всматриваться через открытое окно в темноту. А когда эти звуки ночь полностью растворила в себе, он просто ходил кругами по комнате, снова смотрел в окно и курил без перерыва. Тяжелый, беспокойный полусон, похожий больше на оцепенение, схватил его, лишь когда совсем рассвело. Впрочем, Денисов так и не понял: спал он или просто грезил, что спит, беспрерывно продолжая диалоги с Пашкой, Яриком, Наглыми Рожами и самим собой.
Резкий телефонный звонок разом прервал все эти галлюцинации. Сердце мгновенно заколотилось с такой частотой, словно Денисов только что взбежал на десятый этаж. Он даже не сумел от волнения сразу ухватить телефонную трубку, а когда сорвал ее с рычага, то закричал, не дожидаясь вопроса:
- Павел! Это ты, Пашка?!
- Георгий Сергеевич, если не ошибаюсь, - спросил вежливый мужской голос.
- Да, - приходя в себя, Денисов провел ладонью по лицу, мокрому от пота. - Кто это?
- Это неважно. Зовите меня, допустим, Егор.
- Ага, - сказал Денисов, - я - Георгий, ты - Егор. Чего надо, Егор?
- Вы не очень-то вежливы, Георгий Сергеевич, - отметил голос.
- С какого хрена мне с тобой быть вежливым. Говори, что надо, и отваливай.
- Думаю, вы и сами уже догадались. Я только хотел напомнить, что до истечения контрольного срока у вас остается два дня с небольшим.
- Где мой сын? - сказал Денисов. - Я вас, гадов, всех разнесу. Это ты, что ли, Вартан?
- Я не Вартан, я - Егор, - поправил голос. - Давайте поговорим спокойно...
Но Денисов не в силах был сдерживаться.
- Слушай ты, Егор, или как тебя там, - яростно перебил он. - вы все будете сидеть. Это я вам гарантирую. Я сейчас, немедленно, иду в милицию. Если Павел через полчаса не будет дома...
- Кому он нужен, твой Павел, - тоже перебил голос, но сразу же сбавил тон. - Вы заблуждаетесь, Георгий Сергеевич. Я не занимаюсь похищением младенцев. Да и на младенца ваш сын совершенно не похож. Но об этом после... Собственно, что вы скажете в милиции, мне просто интересно? Что кто-то кого-то ограбил? Так ведь не было этого. Это же просто смешно. Вообще - не было. Но это только одна сторона. Кто, собственно, станет вас слушать, дорогой мой? Вас, тунеядца с двадцатилетним стажем.
- Не болтай, чего не знаешь, - грубо и бессмысленно сказал Денисов.
- Продолжаете хамить, - укоризненно констатировал голос. - А я слышал о вас как о человеке, претендующем на интеллигентность. Но вы ошибаетесь. Я о вас все знаю. Когда, кстати, вы в последний раз работали? Не числились, а именно работали? Вот видите, по действующим законам вы самый настоящий тунеядец. Законы могут не нравиться - вам, мне, но они существуют. И в вашем отделении о вас хорошо знают. Догадываетесь, почему за вас еще не взялись по- настоящему? Да у них просто руки не доходят. Но в принципе им можно помочь. Общественность разве будет терпеть, что милиция даром ест свой хлеб? Напишут ведь, Георгий Сергеевич. Да еще куда-нибудь повыше. И все, аут. Или вы немедленно грузчиком в магазин пойдете? Вряд ли. Значит - крупные неприятности.
Тут Денисов не выдержал и захохотал.
- Ты чем меня пугаешь? Ментами? Это ты, бандит!
- Ну, хватит, - голос приобрел раздраженные интонации. - Я, чудак, хотел с тобой по-хорошему. Вот что, Седой, ты не выеживайся. Я тебя как вошь придавить могу. А ты меня - нет. Ты кто? Директор магазина? Может, в крайнем случае, передовик производства, депутат райсовета? Ты - шарогон. Мне даже руки пачкать не надо, тебя любой мент из шкуры вытряхнет за пятерку. А теперь запомни, шарогон, я жду три дня. Потом счетчик поедет. И через двадцать дней тебе придется уже пятьдесят кусков готовить. Или тебя самого на куски разделают. Все понятно?
- Где мой сын, ты, гнус! Скотина! - Денисов затрясся от крика. - Если его через полчаса здесь не будет!..
- Теперь насчет твоего щенка, - абсолютно спокойно продолжал голос. - Я тебе уже сказал: никому он не нужен. Шляется, наверное, где-нибудь с девками. Думаешь, я его заманил? Ошибаешься, Седой. Он сам от тебя ушел. Он, чудак, верил от чего-то, что папа его уважаемый человек и чуть лине главный режиссер на киностудии.
- Что ты ему наговорил?
- Да ничего. Седой, - удивился собеседник. - Просто объяснили, где ты себе авторитет делаешь. Где бабки себе на жизнь достаешь. Чтобы у него иллюзий не было. Иллюзии - они мешают. Ну а если он обиделся на тебя - то я тут ни при чем. Никогда нельзя своих детей обманывать, разве ты не знаешь? Так что сам себя вини.
- Слушай... - у Денисова сдавило горло, и голос подвел его, дрогнул, - ...пока я его не увижу, не получишь ни копейки.
- Ну, хорошо, я попробую его разыскать, - хмыкнул собеседник. - Может, ты думаешь, я его на ошейнике держу? У него, вероятно, свои дела. Единственное, что могу для тебя сделать, - попрошу передать, чтобы тебе позвонил. Если кто его увидит. Но дела это не меняет. Кстати, из чистого любопытства. Ты что, вещички уже толкнул, что ли?
- Пошел ты... гад! - крикнул Денисов, швыряя трубку.

Состояние Денисова не позволяло ему сидеть дома, дожидаясь исхода событий. Он принялся искать Пашку.
Начал со звонка Ларисе, хотя надежда на успех тут была слабая. Квартира, как и ожидалось, была давно пуста, Лариса где-то далеко устраивала свои личные дела. Тогда Денисов побежал в школу, где учился Пашка, вспомнив, что тот говорил о какой- то там практике. Но дверь школы была заперта, вероятно, до первого сентября, и тут Денисов сообразил, что надо бы поговорить с Пашкиным тренером. Спорт-школа - единственная в районе - была здесь же, неподалеку.
Тренер Пашки - невысокого роста человек с мощной фигурой борца - имел привычку часто морщить лоб, и тогда начинали двигаться его уши, изрядно деформированные в многочисленных схватках на ковре.
- Денисов? Паша? Вчера его не было. И сегодня... Я думал, что он захворал...
- А с кем он тут дружит? Может, кто- нибудь из ребят знает, где он?
Тренер собрал кожу на лбу в толстые складки и пошевелил ушами.
- Спросим сейчас. Ионов! Пойди-ка сюда!
Подошел Ионов, худой и грустный.
- Ты Денисова давно видел?
Ионов тоже сразу наморщился, неосознанно подражая своему тренеру.
- Да еще на прошлой неделе.
- А после не встречал? Вчера или сегодня? Где он может быть, ты не знаешь?
- Не-е, Сергей Иваныч, он вроде ничего не говорил.
- Ладно, иди работай, - отпустил его тренер. - В общем, если он тут появится, то домой придет обязательно. Это я точно могу обещать. У вас что-то случилось?
- Случилось, - сказал Денисов. - Толком не расскажешь.
- Понимаю, - тренер сочувственно подвигал ушами. - В этом возрасте все они бешеные. Но Павел ваш неплохой мальчишка, способный. Работает от души. Натура в человеке всегда видна в деле. Да вы не расстраивайтесь. Плохого с ним не случится. Побегает немного, остынет и появится.
- Да, да, - сказал Денисов. - Если он сюда придет, вы уж, пожалуйста...
- Это ясно, - тренер снова поморщил лоб. - Я и ребят предупрежу... Эй, Крапивин! Глубже приседай, глубже. А захват выше к плечу делай. Я же тебе показывал!
- Я пойду, - вздохнул Денисов. - До свидания.
- До свидания. Вы не переживайте, все будет нормально... Вот сейчас правильно, Крапивин. Умеешь, когда хочешь. Повтори еще пару раз, потом поменяйтесь...
Час или два Денисов без надежды бродил по дворам. Домой пришел усталый, вконец опустошенный. Завалился на диван, не снимая башмаков, но тут же был словно подброшен очередным телефонным звонком.
- Да! Да!
- Это я, - замкнутым голосом сказал Пашка.
- Паша! Ты где?
- Тут... у приятеля.
- Слушай, Павел, нам с тобой надо поговорить.
Пауза.
- Зачем? - спросил Пашка.
- Мне кажется, нужно кое-что выяснить. Расставить все на свои места.
- Какие места? - не понимал или притворялся Пашка.
- Ты приходи, и мы поговорим, - Денисов старался, чтобы голос его звучал спокойно и убедительно, только что- то не слишком хорошо получалось. - По телефону многого не объяснишь.
- А чего объяснять-то, - грубо сказал Пашка. - Все и так понятно. Ты же мне все время врал. "На киностудии работаю". А ты сам такой же, как они. Все время врал. Не пойду я к тебе.
- Паша! Паша! Нам обязательно надо поговорить. Я тебе, все объясню, ты же просто ничего не понимаешь, - волнуясь, зачастил в трубку Денисов. - Приходи сейчас, немедленно, ты же не знаешь ничего!
- Не приду! - Пашка бросил трубку.
Денисов еще с минуту тупо слушал короткие гудки, ощущая, как накатывает отчаяние. Он не знал, что делать дальше. И снова звонок. Пашка?!
- Алло, Седой, - сказал знакомый уже вежливый голос. Впрочем, теперь уже совсем не вежливый. - Есть изменения. Должен тебя огорчить. При подсчете произошла ошибка. С тебя, оказывается, не двадцать пять кусков, а сорок. Ты меня слушаешь?
- Ты что, свихнулся? - от наглости собеседника Денисов даже растерялся. - Ты по какому курсу считаешь? Да там за все про все и на три куска не потянет.
- Это кому как, - возразил голос. - По-твоему - по-моему - сорок. Только мой счет вернее, как ты можешь и не догадаться. Спорить тут не приходится: я - хозяин, мне виднее.
- Хозяин! - иронически сказал Денисов, но собеседнику плевать было на его иронию.
- Впрочем, у тебя остается право выбора. Можешь отдать вещи. Тогда платить почти не надо. Разве что за моральный ущерб моим ребятам. Все по справедливости.
- Не получишь ни копейки, - объявил Денисов. - Еще один твой звонок, и я в контору пойду.
- Иди, - разрешил голос. - Своими руками своего сына к хозяину и оформишь, если считаешь, что в тайге климат ему на пользу. Кстати, чуть не забыл. Есть еще одно изменение Пашку ты тоже пока не увидишь. Он в одном месте посидит. До тех пор, пока ты не рассчитаешься. Ему там будет хорошо. А будешь дергаться - ему отзовется. Напоминаю: на все дела тебе осталось два дня. Успевай. Все, будь здоров!
- Ах ты!.. - заскрежетал Денисов в умолкшую трубку.
Ясно было, почему этот Егор так обнаглел. Они вытянули из Пашки, что сумка с вещами пропала. Денисов не знал, как теперь быть. К кому идти, что делать.
Он схватил записную книжку и принялся лихорадочно листать. Фамилии, имена, телефоны - все не то. Вот! Если уж этот не сумеет помочь...
Торопясь, накрутил номер. Гудок. Гудок. Слава богу, сняли наконец трубку.
- Виталий Иванович? Это я, Георгий. Что- то давно не виделись. Ты куда пропал?
- А, Георгий! Рад тебя слышать. Дела, старик. Но я не забываю. В субботу собираюсь в Дом архитектора. Ты будешь?
- Конечно.
- Вот и ладно. Там поболтаем. Извини, старик: у меня тут народ...
- Виталий, у меня к тебе дело. Очень важное. Я тебя редко о чем просил, ты знаешь, - заторопился Денисов.
- Ты попозже мне можешь перезвонить? У меня тут...
- Пять минут, Виталий, я в двух словах. Сын у меня пропал, понимаешь... Да не пропал. Дружки его где-то спрятали, шпана, бандюги. Что делать, Виталий, к кому идти? У тебя, я знаю, в эмвэдэ концы какие-то есть...
- Подожди, подожди. Я ничего не понял. Говорю тебе: попозже перезвони. Через полчаса. У меня тут люди...
Эти полчаса Денисов просидел у телефона не сводя с него глаз. А когда позвонил снова, писклявый голосок секретарши сообщил, что Виталий Иванович уехал и сегодня уже не вернется.
Денисов - в который раз за день - швырнул трубку и сколько минут бессильно ругался грязными словами. Может быть, Виталий действительно уехал по делам, но Денисов сейчас никому не верил. Его заботы никому не нужны, и сам он никому не нужен со своими заботами. Не было больше никакого выхода. Вернее, оставался всего один, последний.

В дежурке отделения милиции было прохладно и неожиданно пусто. Лейтенант с красной повязкой на рукаве заполнял какой-то длиннющий бланк с множеством полочек-позиций.
Денисов сунул голову в окошко над барьером.
- К кому тут можно обратиться? Сын у меня пропал. Дежурный обрадовался поводу отложить хоть на время надоевшую бумажку.
- Большой сын-то?
- В общем, да... Шестнадцать лет уже. Но он не совсем пропал.
- Что значит "не совсем"? - удивился лейтенант. - Частично, что ли?
- Да нет же, - с досадой мотнул головой Денисов. - Я думаю, что его где-то специально задерживают против его воли. То есть я точно знаю, что это именно так.
Тут у лейтенанта на столе затрещал один из четырех телефонов, на которые Денисов теперь не мог смотреть иначе, как с ненавистью. Лейтенант снял трубку, сказал: "Дежурный слушает", и действительно слушал очень долго. Та и долго, что про Денисова забыл. А когда положил трубку и вспомнил, мысли его уже были занятым другим.
- Вы поднимитесь в двадцать третью комнату, - сказал дежурный, с отвращением придвигая к себе все тот же лист бумаги. - Там инспектора по розыску, они у вас заявление примут.
- А! Вот он где, - раздалось за спиной. - Сам пришел. Очень хорошо. А я за ним собирался сегодня наряд посылать.
Денисов недоуменно обернулся. Участковый Гуськов! сняв фуражку, старательно тер платком красное лицо.
- Ну что, принес справку?
- Какую справку? - не сразу переключился Денисов. Нет еще, не принес. Завтра принесу...
- Не надо! - властно сказал Гуськов. - Хватит завтраками кормить. Тунеядцев на участке не потерплю. Народ позволит. Вас учить надо. Делаю тебе первое официальных предупреждение.
Он мгновенно вытащил из своей папки заготовлены бланк и положил перед Денисовым на барьер.
- Распишись!
- У меня сын пропал, - сказал Денисов.
- Еще бы! - кивнул Гуськов. - У такого отца это не удивительно. Странно, что он раньше не сбежал. Расписывай, Денисов. И запомни: после второго предупреждения материалы направляю в суд. Мы тебя быстро окоротим. Подписывай!
Денисов озадаченно смотрел то на бумажку, то на Гуськова, а потом вдруг взорвался.
- Не буду! - злобно заорал он.
- Ах не будешь! - брови Гуськова поползли вверх, к козырьку фуражки. - Очень хорошо. Тогда мы по- другому разговаривать станем. Это знаешь, как называется? Злостное неповиновение сотруднику милиции при исполнении служебных обязанностей. Поляков, дай-ка мне ключ от камеры. Пусть- ка он до утра посидит, а завтра в нарсуд. Для начала оформим его суток на пятнадцать.
Денисов испугался. Он понимал, что Гуськов не имеет права этого делать, но никто во всем свете не смог бы сейчас Денисову помочь. Для всякого представителя власти, будь то судья, прокурор или кто другой, Денисов был тунеядцем, сволочью. Никто и слушать его не станет, закатают на пятнадцать суток... А Пашка? Что станет с ним за эти дни?
От унижения, бессилия и страха противно защемило сердце.
- Давай бумажку, я подпишу, - хрипло сказал он.
- А нам одолжений не надо, - куражился Гуськов.
- Я же сказал: подпишу... Давайте бумагу.
- То-то же! - Гуськов удовлетворенно помахал пальцем у Денисова перед носом. - Берись за ум, я тебя по- хорошему предупреждаю...
Денисов выскочил из отделения, обливаясь потом, долго разжигал в дрожащих пальцах сигарету. Сделав пару затяжек, смял и швырнул на тротуар.
- Очень красиво, - укоризненно заметила проходившая мимо дама, которой окурок едва не попал на ногу. - И это называется культура!
- Иди ты!.. - гаркнул на нее Денисов, радуясь сомнительной возможности хоть немного отвести душу.
Дама вздрогнула и, презрительно поджав губы, проследовала своим путем. Но Денисов уже забыл о ней.
- Гады! - проталкивал он свистящие слова сквозь перехваченное горло. - Гады проклятые!
Нужно было обязательно успокоиться. Надо было взять себя в руки. Денисов умел это делать. Иначе он не стал бы никогда тем Седым, которого знали во всех бильярдных страны. Он снова закурил сигарету и вновь отбросил ее, едва затянувшись. Потом прыжком выскочил на мостовую, подзывая такси.

Ни в Доме офицеров, ни в "академии" Валентина не было. Денисов нашел его в Доме писателей. Но не в бильярдной, а в ресторане. Валентин сидел за столиком вместе с Поэтом, самозабвенно любившим бильярд и в принципе неплохо игравшим. Денисов подозревал, что если бы Поэт не тратил столь много времени на писание рифмованных строк, а всерьез занялся бы бильярдом, то вполне был бы способен войти в первый десяток игроков страны.
Поэт с Валентином вдвоем пили водку. Денисов не знал, сколько они приняли, но Поэт был уже изрядно на взводе, хотя Валентин, напротив, выглядел совершенно трезвым. Впрочем, начинать они могли и порознь.
- Гоша! - громко сказал Поэт, увидев Денисова. - Вот кого мне не хватало. Садись к нам, милый!
Обслуживающий персонал здесь хорошо знал Денисова. Тут же появился официант, который притащил третий стул и приборы.
- Мы с Валентином как раз беседовали о тебе, - порадовал Денисова Поэт.
- Вот как! - сдержанно удивился Денисов.
- Не конкретно о тебе, но о тебе - в принципе. Мы, Гоша, говорили о профессионалах. Профессионалы - единственно, кто достоин уважения в этой стране, погибающей от непрофессионализма.
Последнее слово далось Поэту с некоторым напряжением.
- Ведь ты, Гоша, - не просто игрок. Ты - Седой. Супер, профессионал. И за это я тебя уважаю вне зависимости от количества выпитой водки. Я хотел сказать, что уважаю тебя независимо от факта употребления мной водки именно сегодня.