На бильярде играют в одиночку - Борис Руденко

Поэт почувствовал, что несколько запутался, на коротко время задумался и быстро нашел выход из ситуации.
- Выпей с нами, - сказал он.
Снова появился официант и, наклонившись к Денисову спросил:
- Заказывать что- нибудь будете?
Денисов пожал плечами, потом махнул рукой.
- Давай еще бутылку и что-нибудь закусить. На твое усмотрение.
Обычно он никогда не пил в это время: но сегодня играть явно не придется.
- Все население мира, Гоша, делится на три категории, - поучал Поэт. - Я только что объяснял это Валентину, однако он со мной не желает соглашаться.
- Я согласен, - меланхолично махнул вилкой Валентину.
Он жевал антрекот и спорить не хотел.
- Наконец-то! - обрадовался Поэт, но тут же нахмурился. Ему хотелось продолжения полемики, и, к счастью Валентин это понял. Валентин проглотил антрекот и хлебнул минералки.
- Но я согласен отнюдь не во всем.
- Вот, пожалуйста, - азартно огорчился Поэт. - Тогда ты, Гоша, изложи свое мнение.
- Я пока не в курсе, о чем идет речь.
- А я тебе объясню, - Поэт положил вилку и сел поудобнее. - Весь бильярдный мир, как я уже сказал, делится на три категории: любителей, дураков и профессионалов. Любители играют в свободное от своей основной деятельности время и исключительно ради отдыха, чтобы снять напряжение. Вот, например, Черчилль. Отдыхал за игрой после ежедневной двенадцатичасовой напряженнейшей работы.
- Черчилль играл не на бильярде. Он играл в бридж, - поправил Валентин, - и, говорят, весьма профессионально.
- А я знаю, - возмутился Поэт. - Разве я сказал: на бильярде? Он действительно был классным бриджистом, но человек, который понимает толк в бридже, просто обязан любить бильярд. Но я отвлекся. Итак, вторая категория. Она самая большая. Это - дураки.
Поэт остановился, ожидая реакции, но ее пока не последовало. Валентин уже слышал все прежде, а Денисову сейчас было не до дискуссий.
- Да, дураки, - повторил Поэт. - Это наши собратья-обыватели, которые не сумели найти себя ни в чем. Или не пожелали. По глупости и природной лени. В жизни их ничто не состоялось. Они не стали ни докторами наук, ни партийными работниками. Они, бедняги, даже не сумели никого полюбить. И поэтому, отсиживая часы на ненавистной службе, протирая на задницах штаны, они весь день мечтают лишь о звонке, который освободит их от присутственного места и позволит заняться любимым делом. То есть им так кажется, что любимым. А в сущности, они просто прячутся от жизни возле бильярдного или карточного стола, альбома с марками или какими- нибудь дурацкими этикетками. Но самое главное, что и этим заниматься они толком не умеют и никогда не научатся.
- Ну а третья категория? - спросил Денисов.
- Самая маленькая и - самая главная. Это - профессионалы. Ты, Гоша, единственный среди нас представитель этого племени. Я, кстати, не понимаю, почему ты не пьешь. Давай, Гоша, выпьем за профессионалов.
- Я с тобой с удовольствием выпью, - Денисов поднял рюмку. - Только объясни, пожалуйста, какое место ты отводишь профессионалам? Непосредственно перед дураками или сразу после них?
- Над, Гоша! Только над! - страстно воскликнул Поэт. - Профессионалы, если быть до конца точным, это даже не категория. Это привилегированный класс, который существует за счет дураков и отчасти любителей. Только первые отдают деньги в силу природной глупости, а вторые - совершенно осознанно. Из эстетического чувства. Полагаю, ты меня понимаешь?
- А меня к кому ты относишь? - внезапно спросил Валентин.
Поэт посмотрел на него удивленно, а потом засмеялся и погрозил пальцем.
- Ты - ни то, ни другое, ни третье. Ты, Валентин, делец. Эстетические чувства тебе чужды. Впрочем, в своем роде ты тоже профессионал.
- Вот как, - Валентин явно обиделся. - Ну а сам ты кто такой?
Поэт задумался и погрустнел.
- Кто? Скажу тебе честно: черт его знает. Я завидую Седому. Для него нет загадок в его ремесле, ибо он - профессионал. Он мастер и может все. А мое ремесло для меня сплошь в загадках. Почему у меня не получается гениально даже если очень хочется? Скажи, почему? Вот и я не знаю. Но при всем при том я живу именно за счет своего ремесло. Так что я не знаю, Валентин. И не понимаю, какого черта ты мне задаешь такие вопросы!
Он взволнованно плеснул из бутылки себе в рюмку, едва не промазав.
- Гоша, ты опять не пьешь? У тебя что, игра сегодня?
- Что-то вроде того.. - Денисов внезапно понял, что испытывает сейчас отвращение к спиртному.
- В таком случае не настаиваю. - Поэт хлопнул рюмку и сосредоточился на закуске.
- Валентин, мне надо с тобой поговорить. Можно тебя на пару минут? - попросил Денисов.
Через прокуренный насквозь, вопящий буфетный зал они прошли в холл.
- У меня тут некоторые проблемы возникли, - сказа Денисов.
- Мой бумажник всегда к твоим услугам, - немедленно отреагировал Валентин.
- Дело не в этом... Хотя и это тоже, может быть. действительно понадобится, ты мне сможешь тысяч сорок одолжить?
Валентин вытащил сигарету и задумчиво помял в пальцах.
- Это немалые деньги.
- Ерунда, - нервно сказал Денисов. - Пару месяцев хороших гастролей по южному побережью. Ты же знаешь!
- Я знаю, - кивнул Валентин. - Так это все проблемы? Мне показалось, ты начал не с того.
- Верно. Деньги - в крайнем случае. Ты помнишь тех орлов, что вчера в "академию" приходили? Чьи они? Ты знаешь?
Лично я их не знаю, - от усиленного разминания сигареты в пальцах Валентина была уже не сигарета, а одна бумажка - весь табак высыпался. - Да и чего их знать. Это шестерки какие- то. Но в принципе выяснить можно. А в чем дело?
- Давай-ка присядем, - сказал Денисов.
Ему очень не хотелось рассказывать все именно Валентину, но Денисов надеялся на его помощь. Да и выговориться, в конце концов, требовалось непременно. Какая, в сущности, разница кому.
- Сына мне надо найти, - закончил Денисов свой рассказ. - Помоги мне, Валентин.
Валентин методично разминал очередную сигарету. Он почему-то никак не мог избавиться от этой привычки, хотя все время, что знал его Денисов, курил исключительно американские, которым такая операция не только не помогала, но совсем даже наоборот.
- Хреновое дело, Седой.
- Это я и без тебя понимаю, - грубо перебил Денисов. - Помочь сможешь?
- Тут обещать трудно... Но я попробую. Можно кое-кого поспрашивать. Без гарантий, конечно, но все же... Я тебе завтра позвоню.
- Хорошо, - Денисов поднялся с мягкого дивана, на котором когда- то сиживали многие литературные знаменитости. - Я буду ждать.

Тем же вечером Денисов сделал то, чего не позволял себе уже много лет. Вернувшись домой, он напился. Пренебрегая закуской, опрокидывал в себя рюмку за рюмкой и добился в какой- то момент иллюзии того, будто оглушенный алкоголем мозг освободился от тоски, терзавшей его все эти дни. Роняя стулья, Денисов ходил из комнаты в кухню и обратно, словно пытался отыскать нечто очень важное, потом долго щелкал выключателем телевизора и все удивлялся тому, что не загорается экран, пока не обнаружил выдернутую из розетки вилку. Но в этот момент ему было уже не до телевизора. Хватаясь за стенки, Денисов тащился в туалет, сдерживая изо всех сил мучительные позывы рвоты...
Кажется, перед тем как окончательно рухнуть на диван, он догадался выключить в квартире свет.
И вновь из состояния сна его вырвало ощущение давящей тревоги. Сердце быстро и гулко колотилось о ребра. Денисов вскочил и тут же со стоном согнулся из-за головокружения и резкой головной боли.
Было утро или уже день, а в дверь кто- то звонил длинно и настойчиво. Денисов потащился к двери и заглянул в глазок. На площадке нетерпеливо переминался незнакомый парень. Парень был оттуда, от тех, кто отнял у него сына, - так сразу решил Денисов и налился холодной злобой.
- Сейчас, - крикнул Денисов, - одну минуту! Метнулся в кладовку и вытащил из инструментального ящика первое, что попало под руку, - остро отточенную стамеску. Сунул ее сзади за ремень штанов.
- Очень хорошо, - бормотал он, - вот и отлично. Отступив на шаг, распахнул дверь.
- Вам кого?
- Вы Денисов?
Парень в квартиру заходить не торопился. Интересные него были волосы - совершенно белые, словно у альбиноса, и очень курчавые, уложенные в жесткую, короткую прическу. Ощущения опасности парень не вызывал, и Денисов немного расслабился.
- Ну, я, - сказал он.
Тогда парень полез в карман куртки и вытащил красное удостоверение.
- Я из милиции. Можно с вами поговорить?
- Как вежливо, надо же, - буркнул Денисов, но посторонился, впуская парня в квартиру.
Коротким взглядом парень окинул пустые бутылки, набитую окурками пепельницу и весь похмельный беспорядок дома, после чего без приглашения опустился в кресло. Денисов тоже плюхнулся было на диван, но принужден был немедленно вскочить: стамеска больно уперлась в поясницу.
- А, ч-черт! - он вытащил стамеску и швырнул в угол. Парень невозмутимо проследил за ее полетом.
- Ну, давайте, давайте, - раздраженно заговорил Денисов. - Начинайте. Вернее, продолжайте.
Гость молча изобразил удивление.
- Собственно, можете не беспокоиться. Только вчера подал заявление о приеме на работу. Завтра принесу справку.
- Да я не об этом, - остановил его парень. - Скажите Георгий Сергеевич, у вас ведь сын пропал?
- Да, - выдохнул Денисов, впиваясь в гостя налитыми кровью глазами. - Вы что- нибудь знаете? Где он? Где Пашка?
- Кое-что, - сдержанно сказал парень. - В отделении я случайно услышал...
- Где он?
- Пока не знаю. Но надеюсь, что скоро...
Денисов встал и пошел в кухню. Открыв кран, напился жадными, длинными глотками.
- Так в чем же дело? - равнодушно спросил он, вернувшись в комнату. Он почувствовал, что толку от этой беседы не будет.
- Вы знаете, с кем ваш сын связался? С ним беда может случиться.
- Пугать меня не надо, я и сам догадываюсь. Лучше бы найти его помогли.
- Я как раз для того и пришел, - парень провел рукой по своим жестким волосам. - Вам без помощи не обойтись.
- Какая еще помощь? - презрительно сказал Денисов - Что вы мне голову морочите.
- Мальчишка ваш к Вартану попал.
- К Вартану, - повторил Денисов. - Кто такой Вартан?
- Преступник.
- Так посадите его. Чего же вы ждете? Может, по-вашему, я этим заниматься должен?
Утихшая было боль вновь залила мозг жгучей волной. Дергало виски, лоб и затылок. От боли Денисова стало подташнивать.
- Давно бы посадил, если бы мог. Но это не так просто. Вартан сам на дело не ходит. Для этого у него другие люди. Вот и ваш сын вполне может ему понадобиться.
- Тогда этих других посадите, - Денисов с трудом понимал, о чем говорит его собеседник: изнутри по черепу лупили острые молоточки.
- Тоже не просто. Они не всякого грабят. Предпочитают спекулянтов, валютчиков, торгашей потрусливее - словом, всяких подпольных дельцов. Тех, кто жаловаться в милицию не пойдет.
- И правильно сделает, - пробормотал Денисов, и непонятным осталось, к чему именно относится его одобрение. Собственно, Денисов и сам сейчас не ответил бы на этот вопрос.
- А вы бы пошли? - внезапно спросил милиционер.
- Я не спекулянт и не делец... Хотя что вам объяснять! Для вас я все равно тунеядец. Антисоциальный элемент. Нет, не пошел бы я к вам.
- Вот видите! А почему, собственно?
- Не доверяю я вашей конторе. Не люблю, - Денисов понимал, что таких слов гостю говорить не следует, но головная боль была так сильна, что просто глушила самоконтроль. - Вот сейчас, впервые в жизни, мне ваша помощь потребовалась. А где она, эта помощь?
- Ну хорошо, - спокойно сказал парень. - Оставим пока это. Хотя, согласитесь, причины для нелюбви могут быть и у другой стороны.
- Да бросьте вы! Какие еще причины? Я что - ворую? Спекулирую? Отнимаю у кого- то хлеб? Я - бильярдист, и, если вы хоть немного интересовались моей биографией, должны это знать. Это и есть моя работа, нравится вам это или не нравится. Или человек должен обязательно у станка вкалывать? А Третьяк и Харламов - они разве у станка? Чего же вы у них справок не требуете? Они, по-вашему, тоже тунеядцы?
- Законы не я устанавливал, - сказал парень несколько неуверенно.
- Какие еще законы, - отмахнулся Денисов. - Смеходин. Какому-то кретину пришло в голову объявить бильярд чем-то вроде игры в очко, вот вы меня и трясете, как тузик шапку. Но это все пустые разговоры. Так чего вам от меня надо?
- От вас? - несколько мгновений парень смотрел на Денисова, словно размышляя о чем-то. - В одиночку вам своего сына у Вартана не отнять. И мне в одиночку с Вартаном тоже тяжело справиться.
- Почему в одиночку? - удивился Денисов. - Вас там вон сколько.
- Это все верно, - слегка поморщился парень, - много нас. Да вот толку от этого не всегда... В отличие от вас Вартан законов не нарушает. Даже если и не очень их уважает. Да и друзья у него имеются... - парень ненадолго замялся, - ...всякие. В общем, надо бы, чтобы ваш сын со мной обязательно встретился. И поговорил. Ему кое- что известно... Только чтобы об этом поменьше народу знало, понимаете?
- Что такое? - насторожился Денисов. - Я вижу, вы не слишком доверяете своим коллегам. Это как же?
- Не в этом дело, вы не поняли, - неубедительно сказал парень, и тут Денисов, несмотря на свое похмелье, понял, что собеседник его совершенно не умеет врать.
Парень снова потрогал волосы, и Денисов вдруг осознал, что уже минут десять пытается вспомнить, где он прежде видел эту короткую курчавую стрижку.
- Постойте, - сказал он. - Вы когда-нибудь раньше мне приходили?
- Нет, - удивился парень, подумал и поправился: Правда, в вашем доме был позавчера.
Он хмыкнул и качнул головой.
- Хотел с одним заявлением разобраться. Тут у вас на лестничной площадке семья одна есть скандальная. Друг на друга заявления строчат. Да не застал никого.
- И в мою квартиру звонили? - спросил Денисов.
- Наверное. Собственно, я и с соседями поговорить хотел. Вы, кстати, не в курсе? Я насчет их скандалов.
- Вот оно что! - на какое-то мгновение Денисов даже забыл о своей головной боли. - Скандалы, значит... Вот ведь как бывает. Вы не представляете, молодой человек, как портят жизнь эти скандалы.
Он попробовал рассмеяться, но утихшая было боль вновь полоснула бритвенной вспышкой.
Парень недоуменно смотрел на него.
- Не понимаю.
- Это я так просто... Нет, я не в курсе... кстати. Кстати! Я вам хочу сообщить, что Вартан там у вас имеет уши, - вернулся Денисов к оставленной теме скорее для того, чтобы поглядеть на реакцию гостя.
- А кому принадлежат эти уши, вам известно? - мгновенно отозвался тот.
- Нет.
- Тогда с чего вы взяли?
- У меня есть основания.
- Понятно, - сказал парень, - не хотите говорить.
- Я действительно не знаю, - Денисов сильно сжал голову руками, потом встал и подошел к окну: хотелось свежего воздуха.
- Зато вот что я знаю наверняка: я буду последний дурак, если в ваши дела стану путать родного сына. Разбирайтесь сами, вы за это деньги получаете. А я свои проблемы решу как- нибудь сам. Все, разговор окончен!
Прежде чем подняться, парень черканул что- то в записной книжке, выдернул листок и положил на стол.
- Вот мой телефон. Всякое может случиться. Заперев за ним дверь, Денисов вернулся в комнату и взял листок. "Сметанников Олег Васильевич" - значилось в нем. И номер телефона. Денисов повертел листок и сунул на полку между книг.
"Не надо было так с ним разговаривать, - подумал он, - и чего это меня так понесло..."

Во всяком случае, определенную пользу из этого визита Денисов извлек. Когда позвонил Валентин и начал туманную, полную недомолвок речь о том, кто держит интерес в деле, Денисов его довольно бесцеремонно перебил.
- Это я уже знаю. Его зовут Вартан. Что это за человек?
Своего удивления осведомленностью Денисова Валентин не сумел скрыть даже по телефону и стал выражаться гораздо определеннее.
- Могу тебе сказать, Жора, что это очень солидный человек. Я с ним поговорить, конечно, могу, но вполне возможно, что он меня не послушает... Это я тебе откровенно. Он крутится с такими людьми, что нам с тобой там делать нечего.
- В каком смысле?
- Во всех смыслах, Жора. Сколько ты времени со своей женой квартиру разменивал? Даже с хорошей доплатой. А Вартан в городе появился и через пару месяцев ордер получил. А когда с женой развелся - еще один ордер, на квартиру для жены. Кто-то из местных властей попытался его пощупать, да быстро отступился: не дали. Сверху не дали...
- Чем же он заслужил такую любовь? Наверху-то? - насмешливо спросил Денисов. Он не верил Валентину, подозревая, что тот либо откровенно привирает, либо просто передает чьи-то сплетни для пущей значительности. Валентин почувствовал его недоверие и оскорбился.
- Напрасно ты так, Жора.. Тут все просто и сложно одновременно. Дело в том, что Вартан как бы коллекционер антиквариата и авторитет в этом деле имеет большой. Кроме того, есть у него своя клиентура, кому он оказывает разные услуги. Чьей-то супруге - погребец хлебниковской работы, чьей- то дочке - кулончик Фаберже. А жены и дочки - ты понял чьи?
Некоторое время Денисов молчал. Молчал и Валентин.
- Если он такой деловой, чего ему от мальчишки понадобилось? - спросил наконец Денисов.
Валентин тяжело вздохнул.
- Да не от мальчишки - от тебя. А вообще он на принцип пошел. Для таких людей принцип бывает поважнее всего прочего. Он ведь деньги от зарплаты до аванса не считает. Хочешь совет? Не вяжись ты с этим. Отдай ему, что должен.
- Я понял. Где его найти? Хотя бы это ты мне можешь сказать?
- Жора, это очень серьезный человек.
- Слушай, Валентин, - проговорил Денисов, едва сдерживаясь. - Я тебя просил мне помочь. Если не можешь или не хочешь - так и скажи. Обойдусь своими силами.
- Ну, хорошо, хорошо, - уступил Валентин. Портить отношения с Денисовым ему было невыгодно. - Я просто хотел предупредить, что тут надо с умом...
- Где его найти?
- Пельменную на Бороховской знаешь? Там и найдешь.
- Любитель пельменей? - усмехнулся Денисов. - Он что, там обедает?
- Крыша там у него, - досадуя на несообразительность Денисова, пояснил Валентин. - Он там директором или заведующим числится. Но помни, я тебя предупредил!

Замысел Денисова нельзя было назвать хитроумным или расчетливым. Нет, Денисов собирался действовать намеренно прямолинейно и, главное, быстро. из-за паршивой сумки с краденым барахлом или из-за своих паршивых принципов Вартан взялся играть жизнью мальчишки. Ладно же! Пуст теперь Вартан почувствует, что есть пределы, которые переступать не следует никому. Пусть сам оценит серьезность намерений Денисова идти на все, а потом решит еще раз насчет своего принципа. Денисов не надеялся сильно напугать Вартана, но был убежден, что тот примет правильное решение, хорошенько взвесив все "за" и "против". Хотя 6 только на сегодняшний день. Конечно, нет сомнений, что потом Вартан непременно попытается взять реванш, но это все потом, а уже завтра Денисов с Пашкой будут далеко, туда руки у Вартана не дотянутся, а если и дотянутся, то их и обломать недолго.
Потому к своему визиту Денисов готовился достаточно тщательно. На помойке возле хоккейной коробки подобрал арматурный прут длиной по локоть и обмотал его сверху донизу резиновым бинтом, особо отделав ручку. На скорую руку нашил на куртку изнутри узкий карман из полоски материи, куда и засунул свое оружие.
Некоторое время после этого он тренировался перед зеркалом в выхватывании прута, отгоняя совершенно неуместные, но назойливые воспоминания из западных боевиков. В наружный карман куртки Денисов к тому же положил нож с выкидным лезвием, выигранный им у кого-то из парковской шпаны год назад в "американку". Ножик был паршивенький, самодельный, из мягкого железа и тупился даже на колбасе. Однако из рукоятки вылетал исправно со зловещим лязгом и соответствующее впечатление производил. Собственно, только поэтому Денисов тогда и согласился на него играть, поставив, со своей стороны, на кон ужасно много против такой дряни - кажется, четвертак.
Экипировавшись таким образом, он вышел на улицу. Такси, как назло, пролетали мимо, а частники наотрез отказывались ехать на Бороховскую - это им казалось слишком близко. Наконец на призыв Денисова к тротуару подрулил светлый "жигуленок". В салоне были двое. Пассажир, сидевший рядом с водителем, высунулся в окошко.
- Куда ехать?
- На Бороховскую.
Тот на секунду повернул голову к водителю, потом снова к Денисову.
- Садись! - и щелкнул замком, отпирая заднюю дверцу. Ехали молча. Водитель сосредоточенно вертел баранку, пассажир рядом с ним смотрел в лобовое стекло, а Денисову оставалось таращиться в их аккуратно подстриженные затылки, вроде совсем одинаковые, если бы не круглая - с донышко от стакана - лысинка у водителя.
- Тебе куда? - снова спросил почему- то именно пассажир, когда машина выехала на Бороховскую. Головы он не поворачивал.
- Возле пельменной остановите, - попросил Денисов, протягивая над плечом водителя трояк.
Сразу за дверями пельменной вокруг стоек плотно стоял народ. Протискиваясь к неприметной дверце в дальнем углу маленького помещения, Денисов вдыхал довольно вкусные запахи, вспомнив, что со вчерашнего дня он так и не ел. За дверцей открылся коридор, короткий и узкий, из которого вели еще две двери: одна - битая и обшарпанная, а другая красиво обшитая дерматином. Стиснув челюсти, Денисов рванул дерматиновую дверь, как занозу.
В небольшом кабинете - узкий книжный шкаф, пара треугольных вымпелов на стене да письменный стол, за которым сидел чернявый мужчина, примерно одних с Денисовым лет. Мужчина был занят тем, что листал какой- то толстый и яркий заграничный журнал. Когда распахнулась дверь, он поднял голову и с гораздо меньшим интересом; посмотрел на Денисова.
- Вартан, - утвердительно сказал Денисов.
Хозяин кабинета ничего не ответил, только сузил и без того раскосые глаза.
- Вот что, Вартан, - со злобным торжеством заговорил Денисов, - я тебе сейчас объясню кое-что, и ты...
Позади раздался неясный шорох, Денисов хотел обернуться, но не успел. Его схватили за плечи и запястья, профессионально ударили под коленки, и Денисов оказался на полу в невыносимо унизительной позе. Грубая и сильная рука ощупала его карманы и вытащила нож.
- Вот!
Вартан с интересом осмотрел оружие, щелкнул лезвием, закрыл и снова щелкнул.
- Красиво, - похвалил он.
- Дешевка, - возразил один из тех, кто держал Денисова. - Самодел. Такие в зоне лепят на продажу. Он что, у хозяина побывал?
- Насколько я знаю, он еще не успел, - ответил Вартан. - Ну, Седой, что же ты хотел мне сказать?
Денисов рванулся, но те, кто держал его, завели руки далеко за спину, заламывая в суставах. Денисову сделалось очень больно, и он не сумел сдержать короткого стона.
- Не хочешь говорить? - удивился Вартан. - А я слышал, ты разговорчивый. Может, ты мне бабки принес? Нет? А зачем тогда пришел? Разбираться? Но я знал, что ты придешь разбираться. Видишь, что из этого получилось? Я тебя уже сейчас похоронить могу. Но пока не буду. Сейчас мне некогда разговаривать: ехать надо. А ребята - они с тобой поговорят, раз ты так хочешь. Ну а потом ты мне бабки принесешь. Только учти: я жду до послезавтра. Потом - сам знаешь, что будет. До свидания, дорогой.
Он неторопливо вышел из-за стола и надел пиджак, аккуратно висевший на плечиках у двери.
- Здесь не надо, - сказал он телохранителям. - Лучше там, во дворе. Денисова рывком подняли с пола и швырнули из кабинета в конец коридора, потом через обшарпанную дверь во двор с глухими кирпичными стенами, заставленный бачками с мусором и пустыми фанерными ящиками. Страшный удар в живот заставил Денисова согнуться. Тут же его ударил ногой в лицо. Он сумел немного смягчить удар, успев каким-то чудом подставить руку, но все-таки упал на асфальт, покрытый застывшими помоями. Теперь его били со всех сторон, Денисов извивался, закрываясь одной рукой, а второй лихорадочно выдергивал из куртки свою дубинку, так и не замеченную телохранителями Вартана. А когда у него наконец это получилось, не глядя, на удачу махнул дубинкой что было сил. Дубинка врезалась в живую плоть, град ударов стих, и Денисов вскочил на ноги, впервые взглянув в лица своих врагов.
Нет, не впервые. Это были те двое, что привезли его к пельменной, кто следил за ним с самого утра, а может, и раньше по приказу своего хозяина. А сейчас водитель "Жигулей" корчился со стонами, ухватившись обеими руками за колено, а второй пассажир, отшатнувшийся в короткой растерянности к стене, шарил у себя за пазухой, вытаскивая, по-видимому, какое-то оружие. Денисов не дал ему этого сделать. Он просто швырнул с трех шагов тяжелую дубинку ему в лицо. Тот не ожидал и не смог увернуться. Дубинка врезалась ему в лоб, пассажир икнул и грохнулся во весь рост оземь. Денисов вновь подхватил дубинку и повернулся ко второму врагу, но водитель "Жигулей" поспешно уползал в подворотню на четвереньках, волоча поврежденную ногу.
Они больше не интересовали Денисова. Ему нужен был только Вартан. Он вновь ворвался в коридорчик и распахнул дверь в кабинет. Пусто. Сжимая дубинку, Денисов выскочил в зал пельменной. Какая- то женщина, взвизгнув, отпрянула, едва не уронив поднос, и Денисов опомнился. Спрятал прут и, проталкиваясь сквозь толпу, выбрался на улицу. Напряжение спало, и он почувствовал, как саднит лицо. Потрогал и скривился от боли - кожа над правым глазом содрана, и бровь, наверное, рассечена - на пальцах кровь. Он закрыл рану платком и нагнул голову, но снующих мимо людей не интересовали его ссадины и синяки. Толпа одиночек, населяющих огромный город, брезгливо обтекала Денисова, такого же одиночку, одного из миллионов одинаково равнодушных друг к другу сограждан.

Итак, он проиграл первый же раунд, а значит, вообще все безнадежно проиграл. Вартан оказался не только сильнее - это и так было ясно с самого начала, - он опережал Денисова, не оставляя ему никаких шансов. Теперь Денисов ясно понимал, почему так случилось, и клял себя за то, что оказался настолько глуп. Его продал Валентин. Может быть, уже через минуту после вчерашнего разговора в ресторане.
Иначе быть и не могло. И Валентин, и Вартан были не просто людьми одного круга. Они - из одной системы, они свои. Да и не стал бы Денисов обращаться к Валентину, если бы не рассчитывал именно на это. Не оценил он лишь того очевидного обстоятельства, что ворон ворону, как правило, глаз не клюет. А кем был для Валентина Денисов? Призовым рысаком, ставка на которого гарантированно приносит навар? Платным актером? Крашеным цыганом ресторанных подмостков - червонец за песню для любого гостя?
Денисов сжал кулаки и бессильно скрипнул зубами. Ладно, Валентин, сочтемся, придет время...
Но именно сейчас без Валентина Денисову было не обойтись. Пашку надо было спасать, вытаскивать любой ценой и как можно скорее.
Он схватил телефонный аппарат и принялся накручивать диск, опасаясь лишь того, что Валентина вдруг не окажется дома.
Но Валентин был у себя. Видимо, Денисов застал его сразу после очень вкусного обеда: голос Валентина был сыт и мягок, как свежий плавленый сыр. Даже интонации участия и интереса удавались ему с большим трудом, когда он говорил, что рад слышать Денисова, и спрашивал, как у него дела.
- Я тебя очень прошу, Валентин, - запинаясь, начал Денисов, - скажи ему: я на все согласен. Только скорее, сейчас же.
- Кому? - не понял или притворился Валентин.
- Разыщи Вартана. Пусть отпустит Пашку. Завтра вечером деньги будут. Но Пашка должен быть дома.
- Разве его найдешь так сразу, - промямлил Валентин.
- Я знаю, ты можешь. Я тебя умоляю, Валентин!
- Ну хорошо... я попытаюсь, - согласился Валентин, и Денисов понял, что был прав в своих догадках.
- И еще одна просьба, - продолжал Денисов гораздо спокойнее. - Мне нужны эти деньги.
Теперь Валентин обдумывал ответ намного дольше.
- Это большие деньги, Седой.
- Ты меня знаешь.
- Это будет очень сложно для меня.
- Короче, ты мне отказываешь?
- Я этого не сказал, - поспешно возразил Валентин. Но хочу, чтобы ты понял: я сам попаду в очень сложное положение.
- Ты хочешь проценты? Говори прямо. Твои условия?
И снова Валентин надолго замолчал, однако Денисов уже чувствовал, что пауза эта - лишь игра. Валентин отлично знал, чего хочет.
- Я бы попросил тебя вот о чем, - заговорил он, начав со вздоха. - Но ты должен понять мое положение.
- Хватит, Валентин, говори прямо, что тебе нужно. Валентин опять громко вздохнул в трубку, что должно было означать тяжкие колебания, а потом соизволил объясниться.
- Я хочу долю, Седой.
Нельзя сказать, что Денисов этого не ждал. Уже года два под разными предлогами Валентин навязывался ему в компаньоны.
- Сколько?
- Пятьдесят копеек.
Это означало, что теперь Денисов должен платить Валентину половину любого выигрыша. Это означало также, что до полной выплаты долга Денисов обязан играть там и тогда, где и когда захочет Валентин. Правда, со своей стороны, Валентин возмещал бы ему и половину проигрыша - участие в доле несло известный коммерческий риск. Но лишь теоретически. Валентин не допускал, чтобы в делах теория воплощалась в практику таким нежелательным образом.
- На какой срок доля?
- Пять лет. Я думаю, это справедливо.
- Ты с ума сошел, Валентин. Что же я пять лет буду на тебя ишачить?
Голос Валентина сделался холоден.
- Ведь ты сам мне позвонил, Седой, правда? Ты же сам ко мне обратился. Это ты задаешь вопрос о том, какие у меня условия. Так чего же тебе еще нужно?
- Ты прав, - хмуро сказал Денисов. - Я согласен. Но Пашка должен быть дома уже сегодня. А потом мы решим остальные вопросы.
- Ну и ладненько, я очень рад, - отвечал Валентин, и было ясно, что это действительно так. - Все будет нормально, Жора. Я тебе такие гастроли организую - будь здоров. У тебя еще будет возможность убедиться, как правильно ты поступил.
- Ладно, ладно, - пробормотал Денисов. - Учти: главное сейчас - это Пашка.
- Все будет как надо, - заверил Валентин. - Пока!
- Пока, - сказал Денисов. - Стой! Скажи, Валентин, а Ираклик и Воробей - они тоже на тебя работают?
- Некорректный вопрос, Жора, - сказал Валентин. - Я на такие вопросы не отвечаю.
И положил трубку.
Ираклий и Воробей были блестящими игроками того же класса, что и Денисов. И хотя в их многолетнем споре за бильярдным столом Денисов брал верх несколько чаще, давалось ему это невероятным трудом и напряжением. Уважая Друг друга, они никогда не конкурировали в бильярдных, но регулярно сходились в борьбе по "гамбургскому счету", бескомпромиссной и исполненной уважения к мастерству соперника. Это были своего рода неофициальные чемпионаты, на которые ежегодно съезжались лучшие игроки со всех концов страны, чемпионаты - увы! - неизвестные никому, кроме узкого круга знатоков.
Ираклий - плотный, медлительный с виду и удивительно спокойный грузин - обладал совершенной техникой удара и в классических позициях не имел себе равных. Ему, пожалуй, чуть-чуть недоставало фантазии и склонности к риску. Зато Воробей в избытке владел этими качествами. Маленький, сухой и подвижный до суетливости, Воробей действительно был очень похож на птицу, от которой и получил в бильярдных свое прозвище. Воробей неизменно ставил в тупик и соперников, и зрителей непредсказуемыми, порой абсолютно сумасшедшими, но вдохновенными решениями игровых ситуаций. Да, Воробей был игроком интуиции и в минуты озарения играл виртуозно.
В последнее время Денисов встречал их не часто, а недавно узнал, что оба вовсю ударились в гастрольные поездки по городам и весям. Это было странно. Ни Ираклий, ни Воробей не отличались страстью к деньгам. Ираклий, кроме того, был домоседом и путешествий просто не любил. Воробей же - что весьма часто сопутствует таланту - был откровенно ленив. Только теперь Денисов понял причину. Валентин планомерно подгребал под себя бильярдный тотализатор. Именно на него теперь работали Ираклий и Воробей. Интересно, на чем он их купил? И за какую сумму? Ну а Денисову цена была назначена непомерно высокая. Нет, не за жалкие сорок тысяч Валентин приобрел его в личную собственность. Ценой Денисову был Пашка.
И сейчас Денисов вновь безостановочно кружил по квартире, не в силах заняться чем-нибудь или хотя бы просто присесть. Он ждал Пашку. И когда наконец вечером раздался слабенький, немощный звонок в дверь, Денисов бросился открывать, не спрашивая. Он услышал отцовским чувством, пробудившимся так поздно и так странно, кто там, за дверью.
- Пашенька, где ж ты был? - сказал Денисов.
Пашка ничего не ответил. Застонал только. Они его избили, его сына, его кровиночку. Рубаха у Пашки была в крови, кровь запеклась на губах и под носом, а глаза, зачерненные огромными синяками, совсем почти не глядели. Пашка едва держался на ногах - как только дошел! - и Денисов на руках внес его в комнату, уложил на диван.
- Что же это, Пашенька, как это так?! - в ужасе бормотал Денисов.
Он кинулся в ванную, намочил полотенце и принялся осторожно обтирать избитое лицо сына.
Пашка болезненно ойкнул и отвел его руку.
- Не надо, пап...
- Негодяи! - то ли простонал, то ли прорычал Денисов. - Убью! Всех убью! Кто же это сделал?
- Я их не знаю, - грустно сказал Пашка. - Никого не знаю... Не надо было все-таки ту сумку трогать, пап...
- Сумку! - Денисов заскрипел зубами. - Не-ет! Теперь они свое получат! Гады!
Пашка болезненно дернулся и приподнялся на локтях. Он смотрел на Денисова с отчаянной мольбой.
- Пап, я тебя прошу! Не надо, пап. Будет только хуже. Отдай им деньги, я тебя умоляю. Я не могу!.. Разве ты не видишь! Отдай им, и все кончится, ну, пожалуйста. Ну, папочка, они же нас убьют. Тебе жалко, да? Отдай, а потом я у мамы попрошу, она тебе вернет, честное слово...
- Что ты, что ты, Паша! - отшатнулся Денисов. - Не говори так! Я все им отдам, успокойся. Я все сделаю...
Невозможно было спокойно смотреть на Пашку, измученного болью и страхом, и ярость Денисова вновь сменилась безысходной тоской. Он говорил что-то успокаивающее, говорил непрерывно, и Пашка, не вникая в смысл его слов, просто прислушивался к интонациям и постепенно стихал. Напряжение понемногу оставляло его, наконец он вытянулся на диване в бессильной, но покойной позе.
- Уехать бы отсюда, - тихонько сказал Пашка.
- Верно! Мы обязательно уедем, - подхватил Денисов. - Пропади он пропадом, этот паршивый город. Поедем с тобой на юг, в Ялту. Там у меня друзья, отличные ребята, мы прекрасно устроимся. Знаешь, как хорошо в Ялте? Мысами... никто нам с тобой не нужен...
Денисов ощущал огромную усталость. Он чувствовал, что нет больше сил в одиночку противостоять огромному равнодушному миру, ему, как в детстве, хотелось отвернуться и закрыть лицо руками.
- Теперь мы всегда будем вместе, Паша, - прошептал Денисов. - Порознь больше нельзя, только вместе...
Ночью Пашка часто стонал и просыпался от боли в избитом теле. Тогда Денисов, не смыкавший глаз, вставал, поил сына чаем и вновь принимался шептать какие-то слова, успокаивая его и усыпляя. А когда тусклое солнце наконец повисло над крышами, Денисов отыскал на книжной полке смятый листок с телефонным номером.
- Мне Сметанникова. Олег Васильевич? Это Денисов. Нам нужно срочно поговорить...

Сметанников морщил лоб и водил по губам карандашом, который вытащил из кармана, едва Пашка начал свой печальный рассказ. Он не собирался ничего записывать - просто у него была такая привычка. Слушал Сметанников очень внимательно, ни разу не перебив, и только покачивал согласно головой, когда сбивчивые Пашкины слова вызывали у него какие-то ассоциации.
- А кроме ограбления этого фарцовщика ты в чем-нибудь участвовал? - спросил Сметанников и поспешно добавил: - Ты говори, не бойся, это ж не в протокол. Просто понять надо. Пашка бросил затравленный взгляд на отца и обреченно кивнул.
- Спекулянтов еще... около комиссионки. Два раза...
- Вартан тут каким боком?
- Вартана и не было никогда. Я всего один раз его видел. Там, у комиссионки, Ярик всегда командовал.
- А вещи, деньги?
- Ярик забирал. Говорил, что все в общую кассу... А нам потом давал немного. По двадцать пять рублей.
- Ярик - это Ларионов?
- Ну да.
- Понятно, - сказал Сметанников. - Перспектива ясная.
- Какая перспектива? - немедленно вмешался Денисов. - Что вы предполагаете делать? Только честно.
- Мне скрывать нечего, - Сметанников пожал широкими плечами. - Все равно без вас ничего не получится. Если заявления вашего сына у меня в кармане не будет, то вообще ничего может не быть.
- А если будет?
- Тогда придется внимательно проверить, - слово "придется" Сметанников произнес со злорадством, адресованным кому-то вовне. - Во-первых, Ярика этого выдернем, потрясем как следует - его будет чем прижать. Глядишь - и уши Вартана постепенно покажутся.
- Ничего у нас не получится, - безнадежно произнес Денисов. - Вартан уже закупил всех, кого можно. Пока, как вы говорите, его уши покажутся, вы сами без ушей можете оказаться. Сметанников сразу нахмурился, вспыхнул, но отвечал очень сдержанно.
- Всех купить у него просто денег не хватит.
- Значит, вам надо заявление, - Денисов невесело усмехнулся. - Пашка мой, значит, делает вам явку с повинной - я вас правильно понял? - и тогда у вас, может быть, что-нибудь получится. Ну, хорошо. А судить Пашку будут вместе с Вартаном и Яриком или же погодя? А если у вас с Вартаном все же не получится, то Пашку от суда это не спасет. А охрану моему сыну вы гарантируете? А заодно и мне? Ведь Вартану к нам каких-нибудь урок прислать - проще простого.
- Под суд ваш сын не попадет, - буркнул Сметанников.
- Извините, Олег Васильевич, но я в свое время ради любопытства юриспруденцией интересовался основательно. Вон посмотрите - книг целая полка. И я все читал очень внимательно. Кое в чем и я разбираюсь. Вы ведь не следователь и не прокурор. Вы - инспектор. Не вам вести дело, и не вам решать.
- Я тоже кое в чем разбираюсь, - сказал Сметанников, - или вы другого мнения?
- Почему же, - немедленно ответил Денисов, - но ста процентов гарантии вы мне не дадите.
- А вам нужно именно сто?
- Именно. И никак не меньше. Сын это мой. Сметанников задумчиво постучал карандашом по сжатым губам.
- Нельзя эти дела на проценты мерить. Да и не в процентах вовсе суть.
- Приятно было поговорить, - вежливо произнес Денисов. - Очень признателен вам за визит.
- Зря вы так, - сказал Сметанников.
- Мне остается только извиниться за доставленное беспокойство, - Денисов натянул салонную улыбку и поклонился. - Я человек простой. Решил по глупости, что наша милиция нам поможет.
- Напрасно. - Сметанников спрятал карандаш, потрогал свои жесткие белые волосы и встал. - Лишнее это.
- Пап, не надо, - робко сказал Пашка.
- Не надо так не надо, - охотно подхватил Денисов. - Если что - вы заходите, милости просим. План по тунеядцам, например, надо будет выполнить, так я всегда к вашим услугам...
Сметанников хотел что- то сказать, но передумал, махнул рукой и пошел к двери. Денисов следовал за ним, пытаясь придумать напоследок что- нибудь особенно язвительное, но запал уже миновал, остались лишь горечь да усталость.
На пороге Сметанников остановился и без труда удержал дверь, которую Денисов силился за ним захлопнуть.
- Вартана я ненавижу не меньше вашего.. А может, и больше. Но пока все молчат, ему бояться нечего. Это вы понимаете?
- Понимаю, - устало проговорил Денисов. - Но жизнью сына играть не позволю. Ладно, хватит. Я сам свою проблему решу.
- Примете его условия?
- Не ваше дело.
- Берегитесь! - сказал Сметанников. - Условия могли уже измениться. Но узнаете вы об этом в последний момент.
- О чем это вы? - недоверчиво скривился Денисов.
- Вартан очень мстителен. Обид не забывает и врагов своих наказывает жестоко. Может так случиться, что вы и денег лишитесь и... В общем, будьте осторожны. А лучше всего ставили бы меня в известность...
- Вы что, охрану ко мне приставите? - перебил Денисов. - Нет? Ну тогда до свидания.
На диване сжался комочком Пашка, смотрел на отца своими подбитыми глазами, в которых совсем уже не оставалось надежды. Денисов открыл шкаф, достал новую голубую рубашку и с хрустом порвал целлофановую упаковку.
- Без меня дверей никому не открывай. Понял? Никому. И трубку не поднимай.
- Ты куда, пап?
Денисов сделал веселое лицо.
- Все будет нормально, Паша!
Деловые встречи Валентин всегда проводил в ресторане Дома архитектора. Туда и пришлось идти Денисову. Он торопился сам и торопил Валентина - сегодня Денисову предстояли еще две встречи. Следующая - в "академии". Впрочем, и Валентин не имел намерения затягивать решение вопроса, и уже через десяток минут Денисов катил на такси в сторону парка, придерживая на коленях чемоданчик- "дипломат" и футляр со своим лучшим кием.
К этому часу бильярдный зал был прокурен настолько, что свет от верхних ламп опускался на столы дымными конусами. Увидев Денисова еще на пороге, маркер Корней двинулся было к нему, слегка припадая на ногу, покалеченную на фронте, но Денисов остановил его жестом и прошел к дальней стене, где на скамье рядом с огрызком бутерброда сидел совершенно пьяный Поэт.
Поэт долго и сурово смотрел на Денисова, пока не осознал в полной мере факт его присутствия.
- Ге-еоргий, - сказал он. - Са-адись. Мы с тобой сейчас сыграем.
- Не сейчас, - возразил Денисов, шаря взглядом по залу. - Ты чего так натрескался?
- А у меня праздник, - ясно выговорил Поэт оправдательную фразу. - Но-овый сборник запущен в печать.
И неожиданно добавил:
- С-суки!
- Почему? - машинально спросил Денисов, продолжая поиски того, ради которого сюда и пришел.
- Просто суки, - сказал Поэт вновь очень трезво. - Половину велели заменить. Или, - он шумно набрал воздух и рявкнул,- уб-брать!
- Заменил?
Поэт повернул к Денисову голову и сфокусировал взгляд на его лице.
- Ко-онечно. У меня стихов много. Не хотят. Черт с ними! Им "На смерть товарища" не надо. Ска-азали: нас непр-равильно поймут. А я вовсе не про Высоцкого. Оно у меня десять лет назад писано. Я ж его Саше Галичу посвятил. Н-но им не объяснить. Да и объяснять не-ельзя.
Он подобрал с огрызка бутерброда колбасу, задумчиво сунул в рот, потом выплюнул и подтвердил:
- Суки!
Денисов наконец увидел того, кто был ему нужен. За левым дальним столом. Тот тоже увидел Денисова и легонько отсалютовал ему кием. Денисов повел глазами: маркер стоял рядом.
- Корней, кто там с Бурнашом играет?
Корней близоруко приложил ладонь козырьком ко лбу, всмотрелся и пренебрежительно махнул рукой.
- Так, никто.
- Возьми у него место, - Денисов достал из кармана свертку купюр и сунул Корнею, который немедленно захромал в противоположный конец зала.
- Выпьем, - неожиданно предложил Поэт.
В этот момент он держался за скамейку обеими руками и пристально смотрел прямо перед собой в пол. Денисов встал и пошел за Корнеем.
- Привет, - сказал Бурнаш. - Что играем?
- "Американку", - ответил Денисов. - Принес?
Бурнаш принялся собирать пирамиду. Он был маленького роста, и, чтобы дотянуться до шара, ему приходилось ложиться на бильярд толстым, мягким животом.
- Какую фору даешь? - спросил Бурнаш.
- Какую хочешь, - безразлично сказал Денисов.
- С тебя меньше чем четыре шара брать опасно Согласен?
- Ты принес или нет?
Бурнаш сложил пирамиду и перешел к противоположному борту.
- Разбивай!
Денисов свинтил половинки своего кия и помелил наклейку.
- Какой твой интерес? - спросил он, прицеливаясь.
- Одна штука.
- Ответил.
Шары разлетелись с сухим треском. Легкость в руках Денисов ощущал необыкновенную. Он предельно ясно видел позицию, каждый шаг был на кончиках его пальцев. Следующий удар соперника был почти грамотным; но Бурнаш был лишь подмастерьем в этой игре. Недокрученный шар встал прямо напротив центральной лузы, и Денисову оставалось только выбрать, каким из трех возможных способов его положить.
Денисов холодно усмехнулся. Он словно и не замечал тот удобный, будто просящий удара шар. Сегодня была его игра, и он ударил от борта карамболем в угол. Не задев губок лузы, шар колыхнул сетку. Отступив на шаг в сторону, Денисов ударил еще раз, потом еще и еще. Бурнаш крякнул и покрутил головой. Пятый удар Денисов минуты две обдумывал. Возле центральной лузы сейчас вновь стоял шар, но сильно замазанный соседними. Достать его прямым ударом было невозможно. Нужно было бить от двух бортов с подкрутом-эффе, чтобы биток, сохраняя вращение, смог ласково задеть этот неудобный шар единственно возможным касанием.
За соседним столом прекратили игру и смотрели на Денисова. И маркер Корней стоял рядом, и даже Поэт притащился и таращился сейчас мутным взглядом на зеленое сукно бильярда.
Денисов ударил сильно и длинно. Пумм-пумм и короткое - чок! А в лузу шар упал неслышно.
- Виртуоз, - сказал пьяный Поэт. - Паганини кия. Кия Паганини.
- Ты ж у меня даже фору перебрал, - ощерил Бурнаш неровные зубы. - Так, глядишь, и всю партию возьмешь.
Следующий удар Денисов сделал не глядя и, не дожидаясь остановки шаров, пошел в сторону, прикуривая на ходу сигарету. Дальнейшая игра его не интересовала. Теперь он просто ходил вокруг стола, имитируя раздумья и толкая кием первые попавшиеся шары.
С грехом пополам Бурнашу удалось закатить три шара, чем он был чрезвычайно доволен. Тогда и Денисов коротким щелчком отправил шар в лузу. Но все равно игра уже стала неинтересной, и зрители разошлись кто куда. Поэт тоже понял, что бильярд на сегодня кончился и Денисов играет свою собственную, никому не ведомую партию.
- Я тебя жду, Георгий, - сообщил Поэт и побрел на скамейку.
От усердия Бурнаш высовывал язык и шевелил губами. Он очень старался. Этими стараниями, а еще более тем, что Денисов ему совершенно не мешал, Бурнаш положил еще четыре шара, доведя с учетом форы счет до "семь-два" в; свою пользу. Тогда Денисов, которому надоело это бестолковое топтание, решил немного поиграть и в два подхода сделал счет "шесть-семь". Однако теперь, когда на бильярде осталось всего лишь три шара, игра грозила затянуться надолго, чего Денисов допускать не желал. Тщательно намелив наклейку, он изготовился к удару, держа кий почти вертикально к поверхности стола и забавляясь недоумением Бурнаша. Таких ударов Бурнаш действительно никогда не видел. Не касаясь бортов, шар пошел не по прямой, а по дуге, тихонько подтолкнув другой вплотную к лузе. Бурнашу теперь оставалось только попасть.
Денисов развинтил кий, положил в футляр, и они вышли на улицу.
- Ну ты лихо играешь, - с искренним уважением сказал Бурнаш.
- У тебя тоже неплохо получается. - Денисов вытащил приготовленную пачку купюр. - Держи. Можешь не считать. Ровно штука. Твой законный выигрыш.
- Ага, - сказал Бурнаш, - дай-ка мне твой портфельчик на минутку.
Денисов протянул ему свой дипломат. Бурнаш раскрыл его, на секунду отвернулся, а потом защелкнул замки и протянул Денисову.
- Лихо у тебя получается. Мастер! - еще раз восхитился Бурнаш. - Ну, счастливо!
Помахивая потяжелевшим "дипломатом", Денисов зашагал в темноту парковых аллей.

Пашка лежал на диване, кажется, в той самой позе, в которой оставил его Денисов, и смотрел на телефонный аппарат, как на гадюку.
- Как дела? - спросил Денисов.
- Все время звонил, - пожаловался Пашка. - Помолчит немного и опять звонит.
- Это ничего, - равнодушно сказал Денисов. - Давай-ка я тебя лучше яичницей накормлю. Ты кушать хочешь?
- Не очень, - печально ответил Пашка, но, подумав, согласился: - Вообще-то хочу.
Денисов зажег газ и бросил на сковородку кусок масла. Желтоватый комочек быстро таял, растекаясь и пузырясь. Денисов протянул руку к дверце холодильника, и в этот момент телефон безжалостно тренькнул. Денисов влетел в комнату.
- Да!
- Я слышал, ты слегка поумнел, - сказала трубка. - Напоминаю: сегодня истекает срок. Истек уже.
- Вартан! - Денисов видел перед собой лишь округлившиеся в мгновенном ужасе глаза сына.
- Егор! - с коротким смешком поправила трубка.
- В общем, это... у меня все в порядке, - сказал Денисов, намеренно запинаясь. - Могу хоть сейчас.
- Конечно, сейчас. Завтра уже счетчик стучать будет. Зачем же тянуть? - голос в трубке наслаждался властью.
- Только... - Денисов снова запнулся, старательно изображая неуверенность и замешательство, - ...только тебе лично. Больше никого знать не хочу.
- Почему? - заинтересовался голос.
- Только тебе, - повторил Денисов теперь уже твердо - Чтобы ты завтра не сказал, что ничего не знаешь. У меня с тобой дела, а не с кем еще.
- Обижаешь, - усмехнулась трубка. - Людям доверять надо. Но не беспокойся. Свои долги я всегда получаю сам. У меня такое правило.
- Куда мне подъехать?
- Я сам подъеду. Я ведь знаю, где ты живешь. Я все о тебе знаю. Жди на улице около арки.
- Хорошо, - искренне сказал Денисов.
Около арки. Отлично!
Из кухни тянуло горелым маслом. Денисов выключил газ и взглянул на часы: половина двенадцатого.
- Попозже поужинаем, - сказал Денисов и вдруг впервые произнес вслух слово, которого прежде отчего-то всегда стеснялся: - сынок!
Пистолет, купленный у Бурнаша за тысячу рублей, он заткнул за ремень под курткой и несколько раз попробовал, ловко ли вытаскивать. К арке подошел не сразу, проверил вначале, нет ли поблизости кого из бандитов Вартана. Арка вела во двор без единого подъезда, за которым начинался пустырь. Днем тут еще пробегали изредка мальчишки, а в ночное время вообще никто не ходил.
Денисов вытащил сигарету и тут же выбросил, не прикурив. Его колотил озноб, он очень боялся дрожи в руках, которая могла все испортить.
В конце темной улицы зажглись фары. Автомобиль приближался так медленно, что Денисов в какой- то момент засомневался: уж не милицейский ли патруль. Но это была не милиция. Светлый "жигуленок" остановился прямо против арки. Мотор продолжал мягко урчать. Человек, сидевший рядом с водителем, опустил стекло и окликнул Денисова.
- Эй, Седой, иди сюда.
Денисов сделал несколько шагов и остановился.
- Ну, чего ты? - нетерпеливо сказали из "жигуленка". - Иди, не бойся.
- Я уже пришел, - ответил Денисов. - Кто кому больше нужен?
В "жигуленке" негромко рассмеялись.
- Я тебе больше нужен, - убежденно произнес Вартан. - Но я не гордый.
Он вылез из машины и не спеша пошел к Денисову. И одновременно шаги зазвучали у Денисова за спиной. Денисов оглянулся. Две тени, возникшие неведомо откуда, приближались к нему с двух сторон.
- Не бойся, - успокоил Вартан. - Это на всякий случай. Я человек предусмотрительный.
Телохранители его действительно остановились пока шагах в пяти, справа и слева. Денисов понимал: это только пока.
- Ну, давай, чего же ты, - сказал Вартан, а Денисов как не мог решиться. Ему вдруг показалось, что у него ничего не получится, что бандиты Вартана не дадут ему исполнить задуманное. Следовало прежде всего нейтрализовать их. Никогда бы он не смог объяснить, почему подумал именно так, но в мозгу уже прозвучал стартовый сигнал и время выбора кончилось.
Тогда он вырвал из-за пояса пистолет и, не целясь, бабахнул дважды - вправо и влево, а потом наставил дуло на Вартана. Денисов не знал: попал или нет. Он только слышал, как заорал один из бандитов, а другой, кажется, побежал с топотом прочь. Вартан тоже вскрикнул высоким голосом и сделал то, чего Денисов просто не ожидал.
Вартан не бросился к машине или на Денисова. Он скользнул правее него, мимо руки с пистолетом. В тот же момент "жигуленок" с ревом сорвался с места и помчался по улице. Денисов кинулся за Вартаном. Он не должен был его упустить. Шаги врага часто стучали во дворе. Денисов в два прыжка миновал арку, поймав взглядом свернувшую за угол тень. Там, за углом, начинался пустырь, и Денисов почувствовал, что Вартан от него не уйдет.
Но едва он забежал за угол, тень прыгнула ему навстречу. Это случилось настолько внезапно, что Денисов не успел ничего осознать. Палец сам дернул спусковой крючок. Вспышка и грохот отбросили тень к стене, она что- то шептала, эта тень, но Денисов, оглушенный выстрелом, еще не слышал, а когда разобрал сдавленный шепот, замер в ужасе.
- Дурак, - шелестела тень, - какой дурак!
Денисов шатнулся на захолодевших ногах. У стены, держась двумя руками за живот, стоял Сметанников.
Пистолет выпал из ладони Денисова.
- Что! - заорал он. - Что! Что!
- Ушел он, - шептал Сметанников, - не вышло у тебя ничего.
- Как же, - лихорадочно бормотал Денисов. - Откуда?!
Мозг его пульсировал и словно раздувался, постепенно выталкивая глаза из орбит.
Сметанников медленно-медленно сполз по стене наземь, потом, скобля каблуками асфальт, также медленно вытянул ноги.
Денисов наклонился к нему и, не закончив движения, дернулся.
- Я!.. "Скорую"!.. Сейчас!
- Стой, - сказал Сметанников, преодолевая боль - Подними пистолет.
Денисов послушно присел, зашарил руками по асфальту, нащупав, протянул оружие Сметанникову. - Вот он.
Тот с усилием мотнул головой.
- Платком... сотри отпечатки... Пальцы... Потом брось
Денисов неподвижно и тупо смотрел себе в руки. Тогда Сметанников, собрав силы, повысил голос.
- Сотри отпечатки, дурак! - он подавил стон и продолжал гораздо тише. - Стрелял не ты... Пусть это он стрелял...Тот...
Голова его бессильно упала на грудь.
Где-то наверху с треском распахнулось окно.
- Шпана проклятая! - завопил резкий бесполый голос. - Покоя от вас нет, сволочи! Ночь уже!
Вздрогнув, Денисов поглядел вверх и в ту же секунду в лицо ему хлестнул холодный водяной ком. Денисов дернулся, отшатнулся. И Сметанникова вода ударила по ногам, но он не пошевелился, кукольно сохраняя позу.
- Гады! - жалко сказал Денисов во враждебное никуда. - Что ж вы делаете!
Всхлипнув, он утер рукавом лицо. Поглядел на Сметанникова и снова наверх - туда, где все еще светились редкие окна.
- "Скорую" надо, - сказал он. Потом крикнул громче: - Вызовите "Скорую"! Кто-нибудь!
Под аркой зарычал мотор, во двор лихо влетел милицейский "уазик", крутанулся по площадке и затормозил, точно нацелившись в Денисова светом фар.
В руках все мешался какой-то предмет. Денисов недоуменно взглянул, разжал пальцы, и пистолет с коротким лязгом вновь упал на асфальт.
Загородившись от яркого света, Денисов все продолжал монотонно твердить:
- Кто-нибудь! Люди! "Скорую помощь"!.. Помогите же! Люди вы или нет! Помогите, боже мой!
Боже, помоги нам всем!..

© Борис Руденко